На лицах окружающих застыло выражение страха и отвращения. Макфарлэнд предположил, что кто-нибудь из женщин, из сострадательных мамочек, сейчас бросится к младенцу, пожалеет его, постарается оказать помощь. Но в этом младенце было что-то настолько неправильное, настолько злобное, что он понял, почему люди отступают перед этим созданием, а некоторые предпочитают спасаться бегством. Его самого охватил какой-то животный страх и возникло инстинктивное желание броситься вперед и затоптать его, как огромного и отвратительного жука.

Справа раздался истерический женский визг. Макфарлэнд оглянулся на звук. Еще один младенец, такой же мелкий и такой же уродливый, так же хихикая, заползал через открытое окно. Мелкое тельце уже было на подоконнике; маленькие ручки лихорадочно хватались за воздух. Окно, как он знал, выходило на дренажную канаву, которая опоясывала здание и тянулась в поле. От дна канавы до окна было не меньше двадцати футов.

Каким образом младенец мог забраться в него? Макфарлэнд бросил взгляд на Чмуру. Тот тоже тупо смотрел на окно с выражением полнейшего недоумения на лице. Шок, очевидно, полностью нейтрализовал действие алкоголя. Он почувствовал на себе взгляд и обернулся.

- Что тут происходит?

Полисмен только пожал плечами. Из двери рядом с музыкальным автоматом появился еще один младенец. Он полз по кровавому следу первого. У этого была огромная уродливая голова. Послышались крики от входа.

Они появлялись со всех сторон.

Макфарлэнд оглянулся. Бармен откуда-то извлек револьвер и уже держал его двумя руками, готовый применить в случае необходимости. На лице его было смятение. Макфарлэнд кивнул Чмуре и побежал к стойке, на ходу вытаскивая из нагрудного кармана полицейский жетон.

- Полиция штата! - крикнул он, протягивая руку к оружию.

- Не лапай, ублюдок, - рявкнул бармен, наводя ствол ему в грудь. Палец лег на спусковой крючок.

- Я полицейский, - громче повторил Макфарлэнд. - пожалуйста, передайте мне ваше оружие, мой пистолет остался в машине.

Взгляд бармена переместился в зал. Первый из младенцев уже вскарабкался на возвышение танцпола. Хватка его ослабла, пистолет дрогнул, и Тед быстро выхватил его из ослабевших рук.

- Что это? - слабым от страха голосом произнес бармен.

- Не знаю, - честно признался Тед. Крепко сжимая оружие, он поспешил обратно к помощнику шерифа. Но не успел до него дойти, потому что все здание содрогнулось от удара страшной силы. От входа послышался металлический лязг, и толпа медленно, молча попятилась. На этот раз уже не было ни криков, ни стонов, но голосов. Только хриплое напряженное дыхание и тошнотворные влажные шлепки окровавленных младенцев, перемещающихся по деревянному полу.

И тут Макфарлэнд увидел это.

Обугленная, почерневшая фигура, одетая в нечто, напоминающее обрывки облачения священника, возникла на пороге салуна, зыркая во все стороны совершенно белыми глазами. Обожженная кожа лохмотьями свисала с лица. Руки напоминали когтистые лапы. Рядом с дверью, в стене, за фигурой зияла огромная дыра. Тед придвинулся к Чмуре.

- Что это может быть? - прошептал он, громко сглотнув. Чмура покачал головой.

- Грешники! - изрекла фигура и расхохоталась скрипучим, нечеловеческим смехом.

- Селвэй, - вдруг прошептал Чмура. - Отец Селвэй!

В толпе послышался шепот. Видимо, многие тоже узнали священника.

- Просите, и воздается вам, - насмешливо возвестила фигура, обнажив в усмешке кривые почерневшие зубы. - Я пришел дать вам волю. - Скрипучий голос произнес что-то нараспев на непонятном языке и ткнул в толпу обугленным пальцем. В это время в дыру вваливались все новые и новые младенцы, их было, наверное, уже более двух десятков. Над головой послышался какой-то скрежет. Словно отдирали крышу.

- Это нелюди, - прошептал Чмура, безумно оглядываясь по сторонам, потом выхватил из рук Макфарлэнда пистолет, направил его в голову фигуры и спустил курок. Оглушительно грохнул выстрел... и ничего не изменилось.

Пуля не разорвала фигуру и не прошила ее насквозь. Черная голова словно поглотила ее, даже не покачнувшись при этом.

Чмура выстрелил еще раз. Тот же эффект. Еще раз. Никаких изменений. Голова обнажила в улыбке зубы. Макфарлэнд отобрал у него пистолет. - Ты был плохим. Карл, - возвестила фигура. - Ты сошел с пути. - Фигура двинулась, и люди в панике попятились, уступая дорогу. Макфарлэнд ощутил непреодолимое желание отодвинуться от помощника шерифа. Фигура остановилась прямо перед ним. - Плохой Карл.

Помощник шерифа даже не попытался отстраниться. Он стоял, словно припечатанный к полу, явно в шоке, и даже не моргнул, когда это потянулось и одним движением вырвало у него кисть руки. Фигура высоко подняла кровоточащую конечность и ухмыльнулась.

Карл Чмура не шевельнулся. Он стоял и тупо смотрел, как из руки потоком льется кровь. Шум на крыше стал громче.

Макфарлэнд больше не мог этого вынести. Вскинув пистолет, он ткнул стволом прямо в обугленное лицо. Металл легко, без сопротивления погрузился в черную плоть, но фигура этого попросту не заметила. Тед спустил курок. Грохнул выстрел, но пуля словно исчезла в голове.

Только после этого фигура перенесла свое внимание на Макфарлэнда. Легко вырвав из рук полисмена пистолет, она отшвырнула его прочь и осклабилась.

Послышался треск ломаемого дерева. Краем глаза Макфарлэнд заметил, как с крыши посыпались маленькие уродцы. Они падали на обнаженные головы и ковбойские шляпы, но были не таким неловкими и неуклюжими, как первые. Напротив, они действовали быстро. Сосредоточенно, целеустремленно. Одна тварь прыгнула на дородного мужчину и тут же начала вгрызаться ему в голову. Отчаянные попытки того избавиться ни к чему не привели.

По мере того как все новые и новые твари сыпались с потолка, все помещение заполнялось воплями боли и ужаса.

- Надеюсь, вы все вчера вечером помолились, отходя ко сну, - скрипучим голосом произнесла фигура и захохотала.

Макфарлэнд дернулся, почувствовав, как сильная рука схватила его за горло. В нос ударил запах горелой плоти.

"Дениз! - вспыхнуло в мозгу. - Я же должен был позвонить Дениз!"

В следующий миг отец Селвэй оторвал ему голову.

21

Брат Элиас сидел в хорошо освещенном конференц-зале офиса шерифа и вспоминал те времена, когда он еще не был известен как брат Элиас. Тогда у него были более темные волосы, а костюм более потрепанный, в соответствии с нравами времени. Тогда он называл себя отец Джосая. А до этого он был Иктар-Ва. А еще раньше - Викуп-Асази.

Имена менялись, но люди оставались все те же.

И зло оставалось все тем же.

Он посмотрел на лежащую перед ним Библию в черном переплете и улыбнулся. Ему нравилось христианство. Простая религия, с несколькими стандартными ритуалами, войти в которые не составляет труда. И, в отличие от некоторых более холистических восточных религий, христианство сознает, что существует четкая дихотомия между добром и злом.

Даже если и не понимает истинную природу зла. Брат Элиас с безмятежным выражением лица смотрел на противоположную стену, зная, за ним наблюдают в специальный глазок, вмонтированный в стальную дверь. Один из помощников шерифа каждые несколько часов подходил проверять его и фиксировать, чем он занимается. Обычно человек несколько секунд смотрел в глазок, после чего исчезал.

Брат Элиас знал, что происходит в городе. Он знал, что некоторые слабые места уже подвергаются нападению. Он знал, что зло уже быстро нарастает и позволяет себе угрожающие набеги. Все это он уже видел. В других городах. В другие времена. И в Рэндолле.

Брат Элиас прикоснулся к маленькому золотому распятию, служащему ему зажимом для галстука. Такого провала, который случился во время его последнего появления в Рэндолле, он больше допустить не может. В тот раз четверо из шести мужчин, принимавших участие в этом деле, погибли. Зло было подавлено, сила его иссякла на ближайшие полторы сотни лет, но они были на грани катастрофы. Живыми с Зубцов вернулись лишь двое - он и Эзра Велдон.